Раздавленные жизнью

Премьера спектакля «Операнищих» Дж. Гея в Московском театре Сатиры

Каждый просвещенный театрал, конечно, знает, что сюжет своей знаменитой «Трёхгрошовой оперы» Бертольт Брехт позаимствовал у английского поэта и драматурга первой трети 18 века Джона Гея, написавшего вместе с композитором Иоганном Пепушем «Оперу нищего». Это произведение стало, как пишут музыковеды, «первым образцом жанра балладной оперы, который в Англии и США пользовался популярностью на протяжении двух столетий». Тот же просвещенный театрал не забыл, что произведение коммуниста Брехта нередко появлялось на подмостках отечественных театров. К нему два раза обращался и Московский театр Сатиры, в спектаклях которого по этой пьесе блистали звезды советского и российского театра Андрей Миронов, Спартак Мишулин, Михаил Державин, Татьяна Васильева, Юрий Васильев, Нина Корниенко и другие. И поэтому, увидев в афише этого театра спектакль «Операнищих», упомянутый выше театрал, наверное, решил, что ему предложат третий сценический вариант известной пьесы. И нет нужды, что в качестве автора фигурирует вовсе не Б. Брехт, а Дж. Гей. Персонажи-то у них практически одни и те же: Мэкхит, чета Пичемов, Поллли, Люси, проститутки, бандиты, полицейские, etc. Так что истинный поклонник театра Сатиры предвкушал как всегда яркое, эффектное, бурлескное зрелище и знакомство с доселе неведомой ему музыкой композитора 18 века. Тем более, что в качестве постановщика театр пригласил яркого, необычного питерского режиссера Андрея Прикотенко и на роль Мэкхита - выдающегося артиста Максима Аверина, обладающего ко всему прочему незаурядными вокальными талантами. Осмелюсь предположить, что любитель того жанра, приверженцем которого всегда был театр Сатиры, после спектакля был несколько озадачен. А, может быть, даже обескуражен. Но тот, кто знаком с творчеством Андрея Прикотенко, думаю, был готов к любому повороту событий.

Признаюсь: если бы мне показали спектакль на какой-то нейтральной площадке и попросили бы угадать, какой театр его поставил, то я, скорее всего, назвал бы «Сатирикон», Электротеатр «Станиславский», Центр драматургии и режиссуры, Театр. doc. и т.д., но только не театр Сатиры. Судите сами: на сцене - лишь белый помост с небольшой площадкой, мощённой тротуарной плиткой (примета времени!) и канализационным люком, а на заднике - огромный экран, на который проецируется видео происходящего на сцене. (Сценография и костюмы Ольги Шаишмелашвили, художник по свету Игорь Фомин). Хотя и это не совсем точно: скорее всего, на экране демонстрируются заранее смонтированные кадры, но актеры действуют на сцене настолько точно и слаженно, что возникает иллюзия on-line показа. В этой связи не могу не отметить прекрасную работу видеохудожников Олега Михайлова и Константина Щепановского. Один из них - Олег Михайлов - на странице в социальной сети написал: «Для нас видеопроекция в «Опере нищих» - некое всевидящее око, которое следит за всем, как в научной лаборатории. Мы воссоздаем взгляд бездушного существа, который символизирует систему в целом и делает нас сокамерниками той реальности, в которую нас погружает текст и постановка. Мне кажется, нам удалость найти баланс между спонтанно возникающей кинофактурой и реальным существованием актеров на сцене, а зритель может выбирать среди параллельных действий свой угол зрения». Персонажи спектакля выходят на сцену и уходят обратно по лестницам, расположенным по краям помоста. В данном контексте этот ход выглядит немного жутковато, и воспринимается так, как будто они появляются из преисподней.

К прискорбию любителя оперного жанра он не обнаружит в этом действе ничего похожего на арии и дуэты, хотя сопровождающая действие музыка Ивана Кушнира в исполнении «живого» оркестра театра (дирижер Андрей Рубцов) значительна, трагична и очень точна по смыслу. Здесь не будет и столь ожидаемых зонгов в исполнении главных героев. Максим Аверин, правда, пару раз попробует что-то «промрулыкать», но этим дело и ограничится. Хотя в самом начале режиссер и артист передадут «привет» брехтовской опере, когда главный герой, имитируя голос Луи Армстронга, споёт несколько строк из знаменитой баллады о Мекки-ноже Брехта-Вайля. Вместо зонгов в нынешней опере «прогремят» страстные монологи, брошенные главным героем с авансцены в лицо зрителю. Но об этом - чуть позже.

Но все же главная причина обескураженности любителя «легкого» жанра будет состоять в другом. В этой «опере» он не увидит ни элегантного предводителя шайки английских разбойников, направо и налево соблазняющего прелестных дам, ни величественного начальника полиции, наводящего страх на мазуриков Лондона, ни роковых обитательниц борделя, ни похожего на диккенсовского персонажа заправилы артели «Друг нищего». Вместо забавных приключений этих выдуманных глянцевых персонажей, заламывания и рук и закатывания глаз зрителю покажут страшную историю жизни «нищих духом» людей, для которых ложь, равнодушие, предательство и измена - категории вполне привычные и тривиальные. Режиссер и его единомышленники не побоялись обвинений в натурализме. В этой «опере» немало насилия, страданий и крови, отнюдь не похожей на пресловутый блоковский клюквенный сок. И ты почти физически ощутишь эту кровь и боль. При этом, надо отдать должное чувству меры автора спектакля и исполнителей: они иногда ходят «по лезвию бритвы», но никогда не переходят границ. При всей брутальности и жесткости и даже жестокости зрелища в нем практически отсутствует ненормативная лексика (или присутствует в минимальных количествах и не режет слух).

«Ну и что нам Гекуба? - спросит иной читатель. - Зачем нам нужна эта «опера» про каких-то английских бандюков и ментов 18 века?!» Ответ на этот вопрос прост. Автор текста и режиссер немного слукавил: от оригинального английского текста в версии А. Прикотенко остались «рожки да ножки». Можно даже сказать, что никакого Джона Гея в его спектакле нет и в помине. Хотя «скелет» сюжета опер Гея и Брехта сохранен: главный герой - бандит, его друг - полицейский, враг - владелец «нищего бизнеса». Есть в спектакле брошенная и мстящая женщина, несчастные молодые девчонки и т.д. Но история вовсе не про Англию, а про нас, «про нашу жизнь убогую». Никакого Мэкхита здесь нет, есть Максим Михайлович Корнеев по кличке Макс. Вместо Пичема - Виктор Ильич по кличке Топор, вместо Пантеры Брауна - друг Макса Боря, начальник 52 отделения полиции. Нет Дженни Малины, а есть несчастная, брошенная Максом Маша, участвующая в производстве порнороликов. Селию Пичем заменила жена Топора Оля, Полли - их дочь Поля, а Люси - Люся, дочь Бори.

Мы по ходу дела поймем, что Макс и Боря вместе служили в Афгане, а беспредельщик Топор «закалил» свой характер в лагере на Колыме. Их жизни переплетены в каком-то жутком клубке жестокости, коварства, беспощадности, предательств и измен. Выясняется, что Макс несколько лет назад «поднялся» в своем преступном бизнесе по сути дела на «теле» Маши, которая ушла к нему от друга Бори-полицейского. Тот, отпраздновав свадьбу друга с Полей, испугавшись беспорядков во время инаугурации какого-то важного лица, сажает Макса в тюрьму. Узнав об измене бывшего сожителя, Маша сдает его полиции, не зная, что ее дочь ждет от Макса ребёнка. Перечень поразительных коллизий этой «оперы» можно продолжить. И самыми несчастными в этой истории оказываются, как всегда, самые не защищенные и ни в чем не повинные юные существа. Добавлю, что дело происходит в некоем вымышленном населенном пункте под названием Кучин, вызывающем устойчивые аллюзии с печально известной станицей Кущевской...

Кто-то скажет: очередная чернуха! И будет неправ. Потому что в сценическом сочинении Андрея Прикотенко нет стёба, позы, злорадства и смакования пороков. В нём есть боль и отчаянье. Но, при этом, - то, что Александр Сергеевич выразил строчкой: «милость к падшим призывал». Все герои этого стремительного театрального повествования глубоко несчастны. И каждый из них, наверное, мечтал бы вырваться из пут, которыми их обложила Судьба. Поэтому в уста, казалось бы, прожженного лжеца и преступника Макса вложены страстные, трагические монологи, обращенные к его нищим духом собратьям. Андрей Прикотенко на своей странице в социальной сети написал: «Когда возникло предложение поставить «Оперу нищих» Джона Гея, у меня изначально не было желания поэтизировать бандитскую среду. Не понимаю, почему я должен делать спектакль про то, что эти ребята, которые ходят с пистолетами, прекрасны. Меня их мир не вдохновляет. Тогда возникла идея сделать спектакль о том, что есть герой, который, проходя свой путь, рассказывает правду о нашем мире. Давай расскажем о сегодняшнем дне, столкнемся с правдой! А правда, это некий импульс и толчок к размышлениям – я встретил на улице бандита – куда мне идти дальше, направо или налево? Наш спектакль - история главного героя, который хочет вырваться из ужасного мира, свести с ним счеты, но в то же время его путь опрокидывает расхожее представления о том, что бандит - романтик».

Выходя из театра Сатиры, я долго не мог прийти в себя. Ощущал состояние, близкое к катарсису. И не верил, что увидел на сцене давно знакомых артистов. Ничего подобного я от них не ожидал. Не потому что они плохи, и в своих прошлых спектаклях были не так интересны, как в этом. Просто здесь они были совершенно другие, не похожие на себя - прежних. А некоторых я для себя открыл. И был счастлив такому открытию.

Превосходный артист Юрий Воробьев, который служит в своем театре уже больше сорока лет, сыграл одну из лучших своих ролей. Его седой, пожилой, но вовсе не состарившийся, атлетически сложённый, как будто высеченный из гранита Виктор Ильич по кличке Топор, видимо, недаром получил своё «погоняло». Для него, прошедшего «университеты» ГУЛАГа, нет в жизни ничего святого. Он не просто зол, груб и мрачен. Топор - настоящий хищник, и греет его в этой жизни лишь маниакальная привязанность к красавице-жене Оле (Юлия Пивень), вертящей им как игрушкой.

Топор без колебаний предлагает своему шофёру изнасиловать собственную дочь, чтобы она не досталась Максу. Страшнее всего в этой дьявольской фигуре то, что он вовсе не педалирует свою жестокость и бессердечие. Он всегда спокоен, рассудителен, логичен, произносит слова так, как будто рубит дерево, оправдывая свою кличку. Он чем-то похож на героев фильмов Тарантино, которые убивают людей просто и обыденно, безо всякой рефлексии и, тем более, жалости.

Очень интересен, необычен и, при этом, узнаваем Александр Чевычелов в роли Бори - друга Макса. В этом опустившемся выпивохе, щеголяющем в мешковатых синих милицейских брюках с красной полосой и какой-то куцей куртке, нет решительно никаких черт работника правоохранительной системы. Слабохарактерный, вялый, поворачивающийся, как флюгер, в строну того, кто сильнее, он, судя по всему, просто доживает свой век. Ему наплевать с высокой колокольни и на бандитов, и на нищих, и на свое начальство, и даже на то значительное чиновничье лицо, к инаугурации которого все готовятся так рьяно.

И друга Макса он «сдает» без всяких эмоций и сожалений и даже подсаживает к нему в камеру наемных убийц. Немного оживает он только в разговорах с непокорной дочерью, которая пытается при нём порезать себе вены. И даже о её выкидыше сообщает бывшей жене без сочувствия, а просто, чтобы уязвить её, причинить боль.

Поразила Светлана Рябова в роли Маши. (Напомню, кстати, что она 20 лет назад блистательно играла Полли во второй редакции «Трёхгрошовой оперы» в своем театре). Андрей Прикотенко сделал на первый взгляд парадоксальный выбор, предложив яркой, гротесковой, бурлескной, т.е. истинно сатировской актрисе трагическую роль женщины, по сути дела подарившей свою жизнь человеку, который, использовав её, вытер об неё ноги. Появившись в начале спектакля в почти фарсовой сцене съемок порнографического клипа, в финале актриса поднимается до уровня высокой трагедии. Она играет даже не печаль и боль, а полное отчаяние, опустошение и обреченность. Невозможно без содрогания и душевного трепета видеть глаза этой женщины, когда она, предав Макса, узнаёт, что тот, соблазнив её дочь, мог бы стать отцом не рождённого ребенка Люси.

Замечательны актрисы, играющие юных любовниц Макса - Полю (Светлана Малюкова) и Люсю (Любовь Козий). Первая, похожая на маленькую пушистую белую птаху, трогательна в своей доверчивости к любимому и беззащитна перед открывшейся правдой. Люся тоже напоминает птицу, но совсем иную: стремительную черную ласточку или резкую и независимую чайку, которая попала в силки, расставленные соблазнителем. Обе они безумно любят Макса, но каждая - по-своему. Одна готова простить ему все его прегрешения и даже измену, для нее он - свет в окне. Вторая - жесткая, своенравная и непримиримая - не желает делить его ни с кем и готова порвать сопернице глотку. Но, увидев кровь на своих ногах, понимает, что обречена.

Соскучившийся по хорошему театру Максим Аверин играет своего героя-тёзку «на разрыв аорты» (простите за трюизм). Если провести аналогии с миром животных, то можно сказать, что в этом лохматом и взбалмошном Максе сошлись воедино черты коварного змея, хитрого лиса, разъяренного тигра, умного волка, игривого пса и осторожного, смертельного опасного леопарда. Он многолик и хитер: с женщинами он мягок и нежен, с другом, оказывающимся впоследствии предателем, - раскован и брутален, с врагом - осторожен и немного насмешлив, с подручными - груб и хамоват.

При этом, отличительной особенностью Максима Аверина в этой роли является то, что он не только блистательно играет разные эмоциональные состояния своего героя, но, прежде всего, процесс развития его личности. Макс - оптимист и не теряет самообладания практически до самого конца. Пока к нему - избитому до потери сознания - в камеру не приходят отморозки, которым поручено его убить. Но, как это ни парадоксально, отвращения и даже антипатии к нему в твоей душе не возникает. Более того, иногда даже проскальзывает сочувствие. Может быть, «виноват» в этом блистательный артист. Но дело, думаю, не только в этом. Ведь недаром именно в его уста автор спектакля вкладывает пронзительные и трагические зонги-монологи, в которых смешаны ненависть, отчаяние, боль и недоумение. Макса, как и Мэкхита у Дж. Гея и Б. Брехта, в самый последний миг спасает от неминуемой смерти какой-то большой начальник. При этом женщина-майор ФСИН, объявляющая вердикт, произносит загадочную фразу о том, что Максим Михайлович Корнеев никогда и нигде не должен упоминать имя своего отца. Но Макс, судя по всему, этого уже не понимает. Он не может произнести ни слова после постигшего его страшного удара, и из его уст раздаются лишь нечленораздельные звуки.

Но он все же произнесет последний монолог. Страшное, страстное, вихревое и пронзительное действо закончится отчаянным «зонгом в прозе» отчаявшегося человека: «И никому никогда и никуда не деться от того, что будешь раздавлен этой жизнью. Она сильнее, хитрее и подлее тебя, твоей юности, твоего идеализма, твоей тяги к добру. Будешь раздавлен и превратишься в подлеца с кучей денег, либо станешь тупым быдлом, без единой мысли в голове, либо станешь нищ. Нищ, но сохранишь в себе хотя бы остатки правды. Лучших нет. Есть только нищие с остатками того, что хотел видеть в этом создании - в человеке – тот, кто его придумал. И потому они лучшие! Харкающие кровью от боли, и вопящие от истязаний, вопящие в безнадежности и взывающие в отчаянии. Все они нищие духом, но в них, в их муках и страданиях сохранится хоть капля того, что есть человек. Не забудется. И может быть, когда-то, через сотни тысяч лет, это существо - человек, вновь сделается красивым». 

К сожалению, в силу ограниченности объема заметки не имею возможности рассказать обо всех артистах, занятых в спектакле. Но замечу, что все роли, даже небольшие, простроены режиссером и сыграны артистами - опытными и молодыми - очень точно, умно и талантливо. Остается только поздравить Московский Театр Сатиры с победой! 

Павел Подкладов
Фото Ирины Полярной

Назад