Эксклюзивное интервью с актером Максимом Авериным

Артист театра и кино, любимец публики Максим Аверин будучи 29 марта в Белгороде с моноспектаклем «Все начинается с любви» дал эксклюзивное интервью Елене Плотниковой.

- Максим, значит ли что-то особенное в вашей жизни весна, когда все пробуждается к жизни?

- До последнего времени весна для меня значила то же, что и другие времена года, потому что пробуждение у меня происходит практически каждый вечер, когда я выхожу на сцену. Я обожаю театр, потому что это живой организм, потому что происходит волшебство ежедневно. В кино можно обмануть, переснять, переозвучить, придумать фокус с камерой, а в театре это невозможно сделать. Это волшебство здесь и сейчас. Но с некоторый пор я ощутил, что март – необыкновенный месяц. Каждый сезон года несет что-то свое, но в этом году весна для меня – нечто новое, неожиданное и неизведанное. Я не думал, что весна будет меня так радовать.

- Любовь? Девушки?

- Сама жизнь, а в нее входят и любовь, и девушки, и все, что меня окружает.

- Как вам удается даже в самую трагическую роль внести элемент комизма?

- Это жанр времени. Мы живем в эпоху абсолютного трагифарса. К тому же, как мне кажется, это наша национальная особенность. Мы – странные русские, которые и в горе можем махнуть рукой со словами: «Эх, была, не была!». А я считаю себя истинно русским. Иногда у меня спрашивают: «У вас есть мечты об «Оскаре»? Я отвечаю: «Нет, потому что считаю: где родился, там и пригодился». Ради опыта мне, наверное, было интересно сняться в каком-нибудь иностранном фильме, но я не питаю иллюзий по поводу карьеры за рубежом. Мне интересно здесь, потому что я имею дело с Великим Словом Русским в поэзии, драматургии. Наверное, было бы сложно почувствовать на английском языке Пастернака или даже Высоцкого. Возможно, это было бы здорово, но по-другому, потому что именно в русском слове заложены и трагизм, и ирония Высоцкого, и мне очень нравится то, что я – русский артист, а это подразумевает, прежде всего, наш менталитет. Мы – удивительная нация. Мы можем пойти на войну всем миром, всем народом только из-за того, что мы сплоченные. Возьмите Олимпиаду в Сочи: как она объединила людей, сделала их добрее, мы так давно не были вместе, а она нас всех собрала. После развала СССР мы все вдруг закрылись в квартирах, навешали на двери огромное количество замков, перестали улыбаться, забыли даже о наших песнях. И вдруг Олимпиада, которая нас вновь собрала в одно целое. И, конечно же, последние события – возвращение Крыма. Восторжествовала историческая справедливость. Я ехал сюда в поезде «Москва-Симферополь» и видел совершенно других людей, другое настроение. У меня много знакомых в Крыму, и я знаю, как они хотели этого. И это тоже объединяет. И в социальных сетях я вижу совершенно другое настроение и читаю реплики: «Крым! Наш Крым!». Поэтому наше русское «была, не была» свойственно и мне. А это переходит в творчество. Когда мне присылают сценарий, где предлагают играть просто хорошего парня, то мне это неинтересно. Мне нравится играть персонажей, которых я называю «лохматые», которые могут уйти в загул, но при первом же звонке, когда их зовет профессиональный долг, они мгновенно собираются и идут на войну, к операционному столу, ловить преступников и все остальное. Своих персонажей, как, например, Глухаря, я хочу видеть такими, как ваш, сын, сосед, муж или просто друг. Свой парень, такой дядя Степа или Гагарин, быть похожими на которых мы мечтали в детстве. Я создавал такого героя , чтобы зритель согревался в его улыбке, и у него появлялось ощущение, что он лично знаком с этим героем.

- По каким критериям режиссеры выбирают роли для вас?

- Сейчас режиссерский цех находится в состоянии болезни, возможно, из-за того, что в этой профессии появилось много случайных людей. Продюссирование налагает определенные условия, а режиссер в итоге – это просто нанятый человек, исполнитель чьего-то заказа. Конечно, мне по большому счеты везет в том, что я могу работать с хорошими профессионалами, но их меньше, чем бы мне этого хотелось. Я иногда даже сам занимаюсь режиссурой. Поскольку энергии у меня много, то меня постоянно тянет к каким-то свершениям, я просто не могу сидеть и ждать, когда мне кто-то позвонит. Мне пеняют иногда, что я снимаюсь в сериалах, но ведь я – актер, поэтому не могу играть перед зеркалом. В каждой творческой профессии есть свой тренинг: у артиста балета – станок, у живописца – мольберт, у скульптора – лепка, у музыканта — гамма. Мой тренинг – ежедневная работа. Я почти каждый день выхожу на сцену и, помимо удовольствия, которое я получаю от игры, это еще и тренинг, работа над собой. Это та профессия, которая заставляет иди вперед. Ты не можешь сказать: «Вы знаете, у меня вчера был такой успех! Такой успех!.. А сегодня не получилось…». Возникнет вопрос: почему не получилось? Что ты сегодня сделал не так? Успех – штука ненадежная, поэтому нужно постоянно работать, чтобы не потерять его. И я работаю. К счастью, я не заболел синдромом «медных труб» и не зацикливаюсь на ощущении полета. Я – рабочая лошадка, и мне это нравится. А популярность я использую в своих интересах: не бегаю за заработком, чтобы прокормиться, а занимаюсь тем, что мне интересно, а это не каждый может себе позволить.

- Какие человеческие качества вам импонируют, а какие вы считаете неприемлемыми?

- Самое страшное – это равнодушие, которое порождает все остальные грехи. Можно быть  злым или зло ироничным – это энергия, можно кипеть от ненависти – это тоже энергия, но равнодушие – самое подлое, что может быть. Я сразу ухожу от таких людей. Что касается хороших качеств, то мне нравится, когда человек понимает, что такое эгоизм. Но не тот эгоизм, где превалирует «я», «мне». Оскар Уайльд говорил: «Полюбите   самого   себя, и это будет началом романа, который может продлиться всю жизнь». Я впервые почитал эту фразу в 16 лет и сначала не мог понять, что автор хочет сказать. Сейчас я понимаю: полюбить самого себя – это значит тянуться к свету. В Арзамасе, в одном храме батюшка сказал: «Господь нас создал по своему подобию». В том смысле, что он не сделал нас свиньями или скорпионами, а именно себе подобными. И нам надо приложить усилия, чтобы приблизиться к Богу, Его делам, быть такими же щедрыми, добрыми, как Он. Роман с самим собой – тянуться к знаниям, стойко преодолевать уготованный тебе жребий, даже если он кажется тебе несправедливым. Мы каждый день можем упасть, сломаться, разбиться, что будет не собрать. Но если человек любит жизнь, он встанет и сделает шаг вперед. Жизнь – это шаг вперед! Это не какая-то мудрость, а приобретенное тем, что случалось в моей жизни, то, что я полюбил координаты, где я нахожусь. Я для себя отменил фразу «Хорошо, где нас нет». Для меня она теперь звучит: «Хорошо, где мы есть». Я получаю то, что заслужил, хотя при этом считаю, что Господь очень щедр ко мне. Он очень много мне дал и продолжает одаривать, но и я при этом не сижу на месте, а тружусь.

- Вы считаете себя верующим человеком?

- В этом смысле я, скорее, любитель. Я никогда не исповедовался, я не соблюдаю постов, потому что все время в движении, но мне кажется, что дело не в постах и исповедях, а в прославлении Господа и благодарить Его за щедрость. Я никогда ничего не просил у Него. В одном храме матушка-настоятельница спросила: «Что бы вы хотели попросить?» Я ответил: «Ничего. Я хочу только поблагодарить». Там было очень много людей, которые стояли в очереди, чтобы что-то просить для себя: новую машину, квартиру и прочее. А мне всего лишь хотелось поблагодарить за то, что преподносит судьба. Это очень многое определяет в дальнейшем твоем существовании, но при этом ты начинаешь предъявлять претензии другим. В этом отношении со мной сложно тем, с кем я работаю. Это, как лыжня. Ты идешь по ней, а кто-то сзади тебя просит, мол, уступи лыжню. А я хочу, чтобы шли со мной вровень, в паре.

- Вы занимаетесь спортом?

- Я не занимаюсь спортом, но стараюсь поддерживать себя в хорошей форме, потому что мне это надо и для работы, и в качестве тонуса. Сегодня я совершил пробежку в 5 км, покачался в тренажерном зале, поплавал в бассейне. О последнем вообще отдельная тема. Я впервые плавал в открытом бассейне, когда от воды поднимается пар, а над тобой раскинулось небо. Представьте: вода, покрытая туманной дымкой, сосны, солнце в небе, вдали деревянная избушка, где сделана сауна. И так тепло на душе, как от улыбки Богородицы, ведь ее всегда изображают с теплой улыбкой на губах. Боже! Как хорошо! А неделя выдалась достаточно жесткая. Мы торопимся доснять 3-й сезон сериала «Склифосовский» и, опять же, по-русски: хотели, как лучше, а получилось, как всегда, — мы не успеваем, приходится сниматься круглосуточно, да еще каждый вечер спектакли, к тому же каждый день  езжу на озвучку, и спортом надо успеть позаниматься, добавьте к этому постоянные гастроли: переезды, перелеты, Мурманск, Апатиты. А сюда приехал утром и как будто попал на курорт – никуда не бегу, нет вечной гонки, суматохи.

- У вас есть домашнее животное?

- У меня и собаки, и кошки. У мамы, которая живет по соседству, вообще целый зоопарк: лабрадор, кот, рыбки, птицы. Ей это нравится, и мне тоже, ведь я считаю, что это тоже мой дом. А лично у меня живет совершенно очаровательное существо – чихуахуа и огромный рыжий кот по кличке Яша.

- У вас есть кулинарные предпочтения?

- Нет. Самое главное, чтобы это было приготовлено с душой. Вот я сейчас обедал в одном из ваших ресторанов. Это было безумно вкусно. Вообще, у меня от Белгорода остались самые приятные впечатления, прямо подарок:  удивительный отель в лесу, кухня, бассейн, люди.

- А в литературе, писателях есть приоритеты?

- Книги меня окружали с детства. Я очень рано начал читать. Первая книга, которая меня потрясла и вызвала чувство острого одиночества – это «Ванька Жуков» Чехова. Уйдя в мир страданий, я плакал так, что меня не могли остановить. Но в детстве те или иные произведения воспринимаются не так, как в старшем возрасте. Я вполне допускаю, что в школе можно привить стойкое отвращение к роману Толстого «Война и мир» и я его не читал. Прочел я ее в институте и могу с уверенностью сказать, что это величайшее произведение. Книги в моей жизни присутствуют постоянно, но я не могу назвать какую-то одну. Это было бы несправедливо, ведь существует огромное количество книг, которые не только произвели на меня впечатление, но и повлияли на меня. Я себе делаю кабинет, который почти готов, и, наконец, все свои книги расставлю по полкам. Их у меня огромное количество, и лежат они в разных местах. Мне часто дарят книги, сам я не могу пройти мимо книжного магазина с его неповторимым запахом новых книг, а выхожу из него, нагруженный новыми томами, фолиантами, альбомами. Я так и не привык к электронным книгам.

- Какая музыка вам нравится?

- Это, как про книги. Музыкальные пристрастия у меня совершенно разные, потому что я могу днем совершенно обалдевать от ритмов группы «Ред Хот Чили Пепперс» и вечерами слушать Рахманинова – моего любимейшего композитора. На мой взгляд песня «Арлекино» в исполнении Аллы Пугачевой, — это вообще про меня и я люблю ее слушать, при этом я обожаю Марка Бернеса  и военные песни, и считаю, что это величайшее творение, к тому же нежное и даже эротичное на слух. Когда слушаешь «Темную ночь» в исполнении Бернеса – мертвый поднимется! Я не понимаю людей, которые говорят: «Я терпеть не могу рок». Но ведь в роке огромное количество талантливейшей музыки. Как можно не любить «Дип Пепл» или Элвиса Пресли, у которых есть такие композиции, что замирает сердце? Все зависит от таланта. Когда ты слышишь, как поет Далида, то к этому нельзя остаться равнодушному, потому что мимо таланта равнодушно не пройдешь.

- Вы мечтаете о какой-то определенной роли?

- У меня никогда раньше не было желания сыграть какую-то особенную роль, кроме, пожалуй, Маяковского, потому что я принимаю роль, которую мне дают. Конечно, я выбираю, но и принимаю. Я никогда не думал, что буду играть в «Пигмалионе» Генри Хиггинса, мне казалось, что моя роль – Дулиттл, тем не менее, в театре мне дали роль именно Хиггинса, и я сейчас в ней купаюсь, получая от нее колоссальное наслаждение, хотя были сомнения, скажем, по поводу современного понятия аристократизма, стертые в наше время. Аристократизм стал капитальным и губастым: чем больше у тебя губы и кошелек, тем больше в тебе аристократизма. Мои сомнения развеял Константин Райкин – режиссер удивительного чутья. И теперь я получаю огромное удовольствие от игры в этом спектакле. Еще я буду репетировать в спектакле «Укрощение строптивой» в роли Петруччо . Я очень хотел эту роль, мечтал о ней, были несколько попыток, я уходил и вновь к ней возвращался. Ведь я считаю, что это моя роль.

- А в каких новых кинофильмах мы вас увидим в ближайшее время?

- 14 апреля стартует третий сезон «Склифасовского», скоро выйдет продолжение сериала «Горюнов», скоро выйдет еще одна история, совершенно хулиганская, которая мне очень нравится – это «Чарли», где я сыграл собаку. Главное, чтобы я не надоел своему зрителю!

Назад