Максим Аверин: Стараюсь удивлять Райкина

30 мая и следующие три дня на сцене "Сатирикона" премьера! Константин Райкин обратился к знаменитой пьесе Бернарда Шоу "Пигмалион" и на ее основе создал красивый и яркий спектакль "Лондон Шоу".

Впрочем, "яркий" в данном случае не самое правильное слово. Почему? Об этом вы узнаете, прочитав интервью с Максимом Авериным, которому в премьере отведена главная мужская роль.

- Уже совсем скоро вам выходить на сцену родного театра «Сатирикон» в новой роли, погружаться в новое сценическое пространство… Волнительно?

- Вы знаете, сценическое пространство – это мое любимое пространство. Как дельфин в море, так я в сценическом пространстве. Это абсолютно моя территория, где я чувствую себя удобно, комфортно, и даже более удобно, чем в повседневной жизни.

- Театр выпускает «Пигмалиона» под более звучным названием «Лондон-шоу», значит ли это, что нас ждет серьезная редакция пьесы Бернарда Шоу?

- Естественно, ведь это переводная вещь. Оригинал всегда подвержен взгляду переводчика, так или иначе, в переводе всегда звучит конкретное время, которое для пьесы особенно неумолимо. В работе у нас было несколько переводов и ушло много времени на адаптацию. Бывает, что текст хорош на бумаге, но совсем другое дело дать ему человеческую жизнь, это очень сложная работа.

- Действительно, текст пьесы довольно тяжеловесный…

- Да, согласен, но давайте не упрощать. В чем еще один из главных конфликтов этой истории и нашей жизни, мы разучились говорить и слушать. В наше время, когда большая часть населения говорить «звОнишь», когда сверху намеренно упрощают язык, когда дозволенность произношения становится слишком широкой, когда язык агрессивно наполняется иностранными словами, текст этой пьесы особенно злободневен. У меня все это вызывает большие вопросы и опасения. Конечно, для кого-то наука фонетика будет странным и пустым звуком. Но для людей, которые работают со словом, некоторые вещи ясны как белый день. Я на днях прочитал такое предложение: «Расставашки, это такая пичалька». Мне, играющему Хиггинса, это доставило особое удовольствие. Я смеялся, очень долго. Боже мой, какой ужас, какая глупость!

- А зритель на спектакле будет смеяться? У вас получается комедия?

- Комедия - это жанр, в котором можно высмеять пороки общества. Шоу обличает высший свет, напыщенный, а на самом деле имеющий всего два класса образования. Эти люди, не смотря на позу, совсем не обладают изысканностью и аристократизмом. Наличие ботокса в разных частях тела не делает тебя элитой.

- У вас в «Лондон Шоу» совсем юная партнерша. Как вам с ней работается?

- Она удивительная! Я очарован, потрясен и влюблен в нее. Моя партнерша – Лиза Мартинес, - темнокожая актриса а Дулитла играет Григорий Сиятвинда. Наш театр многонационален, у нас есть и калмыки, и евреи, и американец, и афрорусские. И хотя по пьесе Элиза с Дулитлом пересекаются всего в одной сцене, и особого акцента на национальных особенностях этих артистов нет, но это все-таки придает особый колорит нашей постановке. Хотя оба этих артиста – абсолютно русские. С Гришей мы учились в одно время, поэтому для меня он абсолютно «Наш Гриша», а Лиза родилась и выросла в Москве - они абсолютно русские люди. Поэтому никаких акцентов мы не делали.

- Это не первая ваша театральная работа с многонациональной труппой?

- У меня сейчас, как я это в шутку называю, «черный период» моей жизни. Совсем недавно мы выпустили спектакль «Отелло», с театральной компанией «Свободная сцена», в лучших традициях шекспировского театра, у нас всех играют только мужчины. Там тоже со мной играет темнокожий артист Иван Иванович. Хотя, между нами говоря, наличием иностранцев уже никого не удивишь. Москва – это почти Нью-Йорк здесь есть все.

- Насколько я понимаю из предварительных описаний, спектакль делается в стиле «немого кино». В этом есть перекличка с нашумевшим фильмом «Артист»?

- Знаете, все в мире материально, нет ничего случайного. Когда я посмотрел фильм «Артист», то плакал горючими слезами и ушел из кинотеатра в депрессии. Я увидел - то, что я люблю и умею делать, сделано в кино. Мне было так жалко, я думал: «Какая все-таки маленькая и короткая жизнь, я уже никогда это не смогу сделать». Но через некоторое время Константин Аркадьевич предложил мне участвовать в это постановке, и это был абсолютный подарок. Материализация мысли.

- Идея сочетания черного и белого в принципе далеко не нова…

- Конечно идея возвращения к черно-белому витает в воздухе. Современный человек добился такой колористики, в фотографиях, кино, телевидении, что возникает своеобразный голод по возможности что-то дофантазировать самому. В театре это особенно чувствуется. Как быть ярким без цвета? Выразительным без звука? Интереснейшая задача. Создать сочетание несочетаемого, это очень здорово.

- Спектакль ставит Константин Райкин – он «удобный» в работе режиссер?

- Если бы мне было неудобно работать с ним, меня бы уже давно здесь не было. Мы уже 17 лет вместе и у Мастера есть ко мне творческий интерес. Я этим очень дорожу. Мне удается быть ему интересным, а ведь это достаточно сложно, режиссёры – они вечно в поиске. Кроме того когда все удобно и замечательно все классные и прекрасные, становится даже скучно. Как и в любой семье у нас есть место и спорам, и конфликтам, но именно это и прекрасно, это и есть творчество. Это здорово, когда люди имеют друг к другу в хорошем смысле, претензии. Мне есть, что показать, рассказать, сыграть, а режиссеру, есть, что с меня спросить. Я очень люблю с ним работать, у нас одна «группа крови» и мы понимаем друг друга с полуслова. Очень люблю, когда он вскакивает со своего режиссерского места, начинает что-то говорить, показывать, я тогда всегда шучу, говорю: «Константин Аркадьевич, только не надо на себе показывать». Он уникальный человек, которого я называю своим Мастером, и слава Богу что все эти годы мы друг друга продолжаем удивлять. Он меня – своими распределениями ролей, а я его стараюсь удивить как артист.

Назад