Максим Аверин: «Своих слёз я не стыжусь»

В сериале под рабочим названием «Горюнов», который снимается в Петербурге, Максим Аверин вновь наденет погоны – на этот раз офицера ВМФ. Однако актер оказался в Северной столице не только из-за новой роли.

– Расскажите, пожалуйста, про новый фильм.

– Это сага о подводниках, я играю капитана первого ранга. Честь мундира для него – всё. Мой Павел – типичный русский мужик: искренний, способный оценить хорошую шутку. Меня вообще поражает, как военные, которые часто видят смерть, переживают тяжелейшие испытания, умудряются сохранять чувство юмора.

– Да это, пожалуй, всем нам свойственно.

– Вы правы. Помните старый анекдот? Пессимист говорит: «Хуже уже не будет». Оптимист в ответ: «Будет! Будет!» Так вот, это про нас. Только в России умеют смеяться сквозь слезы…

– А вам никогда не предлагали в каком-нибудь военном фильме роль немца?

– Однажды я пробовался на роль немца и не подошел – на мне же написано, что я русский. Кстати, о немцах. А вы знаете, я в этом году изменил своим принципам и в новогодние каникулы отправился из зимы в зиму – в Баварию, в Альпы. Каждое утро вставал и пел: «Хочешь солнце вместо лампы? Хочешь за окошком Альпы?» Там действительно безумно красиво, но как же я все это возненавидел! Представьте: 31 декабря, ровно в полночь, пошел дождь и лил до утра… А эти термальные источники! Бултыхаешься в воде, а рядом всплывает какое-нибудь «тело» и восторженно кричит: «А мы вас знаем! Мы вас так любим!» А ты, в гейзере из пузырьков, отвечаешь: «Ах, да-да, спасибо, спасибо». В общем, чувствовал себя, как во время посещения банно-прачечного комбината. И понял – это не мое!

– А что же ваше?

– Куба – вот фантастическое место. И такие раскованные люди! У них же ничего нет, кроме хижин, черно-белых телевизоров, да и то не у всех. И даже в ресторане меню из двух блюд – рыба в кляре с картофелем фри и курица с тем же гарниром. Что кубинцам остается? Секс, ром, сигары и абсолютная свобода!

– Счастливые люди не мучают себя мыслями, насколько они успешны...

– Знаете, как-то я посмотрел документальный фильм о Рудольфе Нуриеве. И меня поразил финал. Вначале мы видим деформированные, но невероятно красивые ступни танцовщика. А в следующем кадре абсолютно голый Нуриев на скале в море. Он оглядывается на нас, сползает в воду и плывет… Мне кажется, это высочайшая точка независимости. Как у Лорки: «Я искал и не плачу, хотя не найду никогда. // Я вернусь к изначальному, влажному трепету мира // и увижу, как то, что искал, обретет свою белую радость,// когда улечу, исчезая в любви и песках».

– Признайтесь, завидуете?

– Не то чтобы завидую. Просто надоело чувствовать себя винтиком большой машины. Может быть, это связано с возрастом, но мне захотелось что-то изменить в своей жизни. А для этого нужно остановиться и подумать. И вот я сбежал в Питер, благо появилась возможность. Хотя с вашим городом у меня были сложные отношения.

– Почему?

– Начнем с того, что на улице Марата меня обокрали. Мне тогда было 14 лет. Я приехал в Ленинград вместе с одноклассниками и, поскольку никогда не любил групповые экскурсии, гулял по улицам в одиночестве. Вдруг меня остановили парень с девушкой: «Деньги давай». Я им объясняю, что у меня только пять рублей одной бумажкой. «Пойдем разменяем», – говорят они мне.

– И что?

– Разменяли. Оставили мне рубль, и мы, как родные, попрощались (смеется). А когда приезжал сюда на гастроли, всегда казалось, что я не спектакли играю, а сдаю экзамен. Не могу объяснить, почему у меня было такое ощущение. Самое странное, что однажды на очередных съемках я понял, как мне хорошо в Петербурге…

– Одна знакомая журналистка, узнав, что вы снимаетесь в «Горюнове», вздохнула: «Ах, ну почему Аверин снимается в сериалах?» Не понимаю этого снобизма.

– Я что, должен ждать звонка от Никиты Михалкова? И потом, назовите мне хоть одну полнометражную картину за последние пять лет, которая, что называется, ушла в народ. А из советского прошлого я перечислю с полсотни таких. Как-то с коллегами вспоминали фильм «Коммунист» – вот это настоящее кино!

– Но вы же в другое время родились…

– Ну и что?! Покоряет мужество, сила. Если надо – значит надо. Помните, герой картины «Судьба человека» говорит мальчику: «А ты знаешь, кто я? Я твой папка!» Вот сейчас это говорю, а у меня мурашки по спине бегут. Умели тогда снимать искреннее кино… А сейчас боятся пафоса. Как-то один режиссер предложил убрать мой монолог, где были такие слова: «Меня ждут любимая женщина, мама, мой друг. Я за них жизнь могу отдать. А за тебя кто жизнь отдаст?» Он считал, что эти слова звучат несовременно. Но я на своем настоял. И люди, посмотревшие фильм, звонили мне и признавались, что плакали, когда это слышали.

– Почему же мы боимся быть искренними?

– Не знаю… Может, потому, что нелегко оставаться наедине со своими мыслями? Мы живем новостями из Интернета. Вот погиб актер Анатолий Отраднов, который снимался в эпизоде «Глухаря», и не тут же начали звонить: «Расскажите про него». А мы с ним ни разу не пересекались на съемочной площадке. Но журналистов интересует не человек, а повод для заметки. Господи, вы же не тем занимаетесь, не о том пишете! Ну почему сегодня мы проходим мимо упавшего человека?! Что с нами произошло?! А что движет редакторами, которые публикуют жуткие фотографии покойников в гробах?

– Вы говорите о том глянцевом журнале, который был посвящен похоронам Людмилы Марковны Гурченко?

– Да. Мне стало плохо, когда я увидел эти снимки. Я вообще не понимаю, зачем знаменитости устраивают из своей жизни показуху. Делятся чудовищными историями про обиженных любовниц, брошенных жен. Выплескивают то, что надо нести только в себе. А  уж когда начинают рассказывать «правду» про ушедших… Отвратительно, недостойно, ведь им уже никто не может возразить.

– Максим, вы посмотрели фильм «Владимир Высоцкий. Спасибо, что живой»?

– Да. Меня потрясла сцена, когда Высоцкий, пережив клиническую смерть, вспоминает и благодарит всех, кто был рядом с ним. Хотя бы ради этого стоит посмотреть картину. Другой вопрос – так ли уж необходимо было достигать портретного сходства, ведь гениальный актер Сергей Безруков может сыграть и без грима. А насчет так возмутивших всех неприглядных подробностей… Я много читал о Высоцком и знаю о его жизни немало. Но для меня он прежде всего артист, личность.

– Год назад, представляя моноспектакль «Искренне, без купюр», вы рассказывали, каким откровением стало для вас стихотворение Высоцкого «День без единой смерти». 4 марта вы покажете на сцене МДТ – Театра Европы свою постановку. Это будет очередным открытием?

– Да, теперь сюрприз мне преподнес Роберт Рождественский. Не могу сказать, что был не знаком с его поэзией, но меня потрясло стихотворение «Все начинается с любви…». Вы только вслушайтесь: «Все начинается с любви: //мечта и страх, вино и порох. //Трагедия, тоска и подвиг – //все начинается с любви...» Для меня этот моноспектакль особенный. И не только потому, что в нем весь я. Он постоянно меняется, в нем отражается то, что меня волнует именно сегодня – как мужчину, как гражданина и человека. А за основу я взял историю старого дома. Когда-то его жители слушали пластинки Вертинского, потом пришла революция, и в квартирах зазвучали стихи Маяковского. Во время войны люди слушали совсем другие стихи и песни. В общем, это рассказ про нашу жизнь… Мне очень хочется, чтобы люди хотя бы на два часа забыли о суете и задумались о важных вещах. А вернувшись домой, сказали бы своим близким самые главные слова.

Беседовала Ольга МАШКОВА

Назад