Об актерской профессии:
Артист – это скоропортящийся продукт. Я не могу жить завтра, не могу жить вчера – я здесь и сейчас. Я не понимаю артистов, которые говорят: "Я здесь снимаюсь в сериальчике. А вот если бы мне позвонил Михалков – я бы выдал!" Вы думаете, что Михалков не сморит вас, когда вы средне играете? Что такое сериал? Это формат времени, к сожалению. Какая разница для артиста – он всегда должен быть артистом.
Актерская профессия – это профессия эгоистов. Тут надо каждый день себя взвинчивать, растить, улучшать, каждый день работать над собой – и нет времени смотреть, кто лучше, кто круче. Вот это единственный путь артиста. У любого представителя искусства есть свой тренинг. У артиста балета это станок, у музыканта – гамма, у художника – рисунок, у скульптора – лепка. У артиста один инструмент – это его душа. Когда говорят: артист должен быть голодным – это не в смысле, что он должен быть нищим. Артист должен быть жадным до жизни, потому что не дай бог когда-нибудь в его глазах ты увидишь успокоенность.

О театре "Сатирикон" и его художественном руководителе – Константине Райкине:
Райкин – это очень хитрый человек. Он смотрит все, что происходит в Москве, смотрит всю программу чеховского и других фестивалей. Он ходит на студенческие спектакли. Это единственный режиссер в Москве, который следит за свежим дыханием, которое ежедневно приходит в театральную жизнь. Репертуарный театр Райкина – это всегда поиск, это всегда вперед, без совместных чаепитий, клятв в любви. Театр – это место, где мы работаем. Он с себя спрашивает по "гамбургскому счету", и мы такие же. Абсолютно все мы одной группы крови. Мы можем положить свое здоровье на алтарь этой любви. В "Ричарде III" мы с Граней Стекловой играем сцену прощания с королевой Маргаритой и выходим в канкан. Как может артист, который только что крутил кульбиты, выйти и играть какой-нибудь страстный монолог? Это "синтетические" артисты – артисты, умеющие делать все.

Об участии в антрепризе:
Сейчас Константин Аркадьевич занимается со своим курсом, ставит спектакль "Ромео и Джульетта" с молодыми артистами. На постановку уходит полгода. В театре 50 человек. В труппу вольется молодая поросль. Я пришел к Константину Аркадьевичу и сказал: "Я знаю, что театр не может жить только тем, что хочет играть Аверин, я буду играть на стороне, позвольте мне делать еще вот такую работу". Я сейчас нахожусь в таком творческом возрасте, когда я очень многое могу. Человеку, страстно относящемуся к профессии, непозволительно сидеть. А моноспектакль – это для меня возможность сыграть за один спектакль много всего.

Об актерском мастерстве:
Я иногда замирал у телевизора и смотрел, как артисты нагнетали тайну вокруг своего образа. Мне казалось: ну, нет во мне тайны, мне нужно найти какую-то тайну. И на паре моих первых работ в кино я тоже пытался как-то странно играть. Режиссер в меня кидал табуретки и кричал: "Прекрати! Не смей этого делать!" В какой-то момент я сказал: "Почему вы со мной так разговариваете! Я артист!" Он отвел меня в сторону и сказал: "Запомни, мальчик, твоя главная сила – в искренности".

Об оптимизме:
Надо жить вопреки, как Мюнхгаузен. Из любой неприятной ситуации нужно просто за косичку себя вытаскивать. Мою депрессию не должен видеть никто, тем более – мой зритель. Потому что моя публика если и ждет от меня грусти, то грусти светлой. Этому меня научила мама, она всегда говорила: "Сыночек, улыбайся, что бы с тобой ни происходило".

Назад