Максим Аверин: «Ношу крестик из Задонского монастыря»

Творческий вечер Максима Аверина включает стихотворения любимых поэтов артиста – Маяковского, Мендельштама, Самойлова, Симонова, Рождественского, Пастернака, отрывки из концертных номеров, спектаклей, песни и даже танцы. Поэтому к процессу репетиции знаменитый «Глухарь» относится очень ответственно – в Липецкий государственный академический театр драмы им. Л.Н. Толстого Максим приехал ещё за 4 часа до начала спектакля. До выхода на сцену он успел дать эксклюзивное интервью GOROD48 и телекомпании «ТВК».

– Почему ваш спектакль, который вы привезли в Липецк, – «Без купюр»?

– Дело-то не в купюрах! Главное слово – искренне. У меня никогда не было желания сделать такое, чтобы потом все умерли – как говорится, я, наоборот, всё делал для того, чтобы люди улыбались, чтобы людям было хорошо. В этом и изюминка – в том, что это для людей, про людей и это искренне.

– Моноспектакль – очень смелый жанр. Для него артист должен быть уже состоявшимся, настолько ярким и популярным, чтобы зритель шёл не на сюжет, а на него…

– Вы ошибаетесь. Артист должен быть, в первую очередь, хорошим артистом, чтобы делать моноспектакли. Популярность тут не причём. Я знаю очень много популярных артистов, которые не смогли бы сделать моноспектакли. Так что совершенно не имеет значения ни слава, ни популярность. Артист должен быть ярким, он должен быть личностью, чтобы удержать публику 2 часа. Дело здесь не в популярности.

– Как считаете, у поэтических вечеров есть будущее? Они сейчас возрождаются?

– Каждый выбирает то, что он хочет. Если вам нравится ваша суетная жизнь, чтобы в этом потоке вы теряли близких, родных и пролистывали свою биографию как книжку – пожалуйста, ходите слушайте музыку какую-то. Мне кажется, что поэзия – это было, есть и будет. Нас с вами не будет – а стихи будут звучать. Это вечные вещи.

– Чем руководствовались, выбирая произведения?

– Только тем, на что откликается моя душа. Недавно я был в одном городе и оказалось, что продюсеры, которые прокатывали мою программу, патронируют детский дом. Я читаю только то, что мне самому интересно. Это та поэзия, которую многие для себя потом открывают. К сожалению, иногда мне говорят, что не знали, что есть такой потрясающий поэт Давид Самойлов. После спектакля даже бывают обсуждения в Интернете: а что это за стихи, а кто это написал – это Пастернак? И в этом нет ничего постыдного – дети учатся, пускай они что-то пропустили, это не страшно. Важно, что в любом возрасте до тебя дойдёт великое слово великого поэта. Я, например, знал, что есть поэт Роберт Рождественский, но в своё время он прошёл как-то мимо меня, и потом совершенно случайно я прочитал одно стихотворение, второе… И всё – сейчас готовлю целый цикл по Рождественскому. Так что не страшно, если кто-то что-то не знает. Я не мог одолеть в школе «Войну и мир» – этот роман был катастрофой для меня. Но я закончил школу, институт и только потом целиком прочитал «Войну и мир» и более гениального произведения я не знаю. Это не страшно, если кто-то не прочёл что-то тогда. Это придёт – ваша книга дойдёт до вас и будет с вами. Ведь в школе пичкают «Мастер и Маргаритой», а дети не могут понять этот роман, с которым можно совершать открытия на разных этапах жизни. Нельзя насильно заставить влюбиться в стихи, нельзя насильно полюбить театр – тем более сейчас, когда их огромное количество. Иногда думаешь, если бы я увидел тот или иной спектакль, я бы отбил себе напрочь вкус к театру. Я прекрасно понимаю детей, которые говорят, что не любят театр. Понимаю людей, у которых оскомина от «фильмосрания» 90-х годов. Это она отбила желание смотреть отечественное кино. Но всё равно есть мастера, которые делают кино, пускай не прокатное, не выгодное, не приносящее прибыли, но оно живёт, оно всё равно есть. И такие мастера есть и они будут делать до конца, до последнего вздоха своё кино.

– Многие известные артисты сегодня отказываются от службы в репертуарном театре – мол, малоприбыльное это дело. А вы 15 лет верны «Сатирикону».

– Репертуарный театр даёт возможность артисту выйти на новый уровень своего творчества. Слава богу, мне даётся возможность работать в хороших антрепризах, я не халтурю. Но в основном, тот материал, который сейчас катают и вам тоже наверняка привозят – это шаг назад. В репертуарном театре я могу играть Шекспира! Это может быть не коммерчески, но творчески интересно. А деньги… Я ещё в таком юном возрасте! У меня всё в порядке, я не голодаю, я не богат, но я не беден – я просто занимаюсь творчеством. И если бы я сейчас ушёл из репертуарного театра – такого, как «Сатирикон», я думаю, что я бы очень многое потерял, потерял форму актёрскую. Мне кажется, когда артисту 40 лет, а он в прекрасной форме – это победа! И это благодаря репертуарному театру, потому что рядом работает такой мастер, как Константин Аркадьевич Райкин!

– Объявлены претенденты на кинематографическую премию «Ника». У фильма «Жила-была одна баба» с вашим участием – 9 номинаций, даже больше, чем у «Елены» – у этой картины их 6. Как оцениваете шансы фильма Смирнова?

– Я, честно говоря, к наградам отношусь очень спокойно. Но я считаю, что фильм «Жила-была одна баба» – одно из ярких событий ушедшего года. И фильм Звягинцева – это тоже событие. Звягинцев, конечно, молодой ещё режиссёр, но уже заявивший о себе как большой мастер. А Андрей Сергеевич Смирнов – просто потрясающий! Я не люблю слово гениальность – оно сейчас на каждой углу, как продажные дипломы и регистрации, но это две картины, которые заслуживают зрительского внимания и наград в том числе.

– Картина «Жила-была одна баба» снималась в том числе и в Липецкой области. Может, вам чем-то запомнились наши места?

– Конечно! Задонск, монастырь большой. Я ехал сюда на машине, долгий путь получился, с пробками – день провёл в дороге, и когда мы приехали к монастырю, я был поражён, когда бабушки-прихожанки говорили: «Наш Максимка приехал». Мне было очень приятно. Я подумал: это и есть любовь народная! И даже вот этот крестик, который у меня на теле, куплен в Задонском монастыре и освящён батюшкой!

– Мандраж перед выступлением есть?

– Всегда перед выходом на сцену! Спокойный артист – это мертвый артист.

– А какой-нибудь ритуал для успокоения?

– Традиция? Перекреститься! И девушка, которая меня провожает на сцену, за кулисами держит меня за руку и говорит: «А теперь иди отдохни».

– Это ваша девушка?

– Это не ваше дело!

– После спектакля как будете отдыхать?

– Для меня выход на сцену – это, действительно, наслаждение и отдых, это взаимодействие с публикой: ты отдаёшь им – но ты же и получаешь. Когда я вижу улыбающиеся лица, и то, что людям стало хотя бы на один вечер теплее – это для меня и есть наслаждение, для меня это не каторга, это высочайшая божья благодать, что я работаю артистом. А так… Поужинаем, сядем в поезд и поедем домой, потому что завтра и послезавтра у меня спектакли в Москве, а потом я снова уеду – жизнь моя в дороге. Но при этом я люблю комфорт – рядом всегда тревожный чемоданчик, в котором есть всё.

– В таком бешеном ритме, что помогает быть бодрым? Дайте совет липчанам.

– Не делайте насилия над собой. Просто живите, живите не завтра, и не дай бог вчерашним днём – живите сегодня. Жизнь – она здесь и сейчас. Слово «счастье» очень близко к слову «сейчас». Улыбнитесь другу, который рядом, посмотрите в глаза родных и близких людей, скажите им важные слова – и вам сразу станет легче.

– Недавно вы озвучили компьютерную игру-стрелялку «Warface». Сами играете?

– Нет, в компьютерные игры не играю. У меня вообще проблема – я никогда ничто не коллекционировал, ничем не увлекался. Я просто всегда занимался профессией, с самого детства.

– Ваша культовая роль – в сериале «Глухарь». Скажите, а вам лично встречались плохие полицейские?

– Знаете, мне встречалось очень много хороших людей, а плохих я не помню. Мне кажется, в любой профессии есть подонки, но я всегда обращал внимание на тех людей, которые дорожат честью мундира и несут с доблестью звание офицера России. Вот таких людей я запоминаю. И я знаю таких потрясающих людей! Недавно познакомился с генералом Юрием Александровичем Агафоновым – вот это настоящий герой России, он возглавляет университет МВД России в Краснодаре. А плохих… Я не замечаю плохих артистов, подонков, которые себе позволяют скандалить. Я их просто не пускаю в свою ауру, поэтому я плохих и не помню. Я их отпускаю, прощаю заранее за подлость, которую они совершат. Я переживу. Мы все переживаем то, что нам нужно пережить – не больше, не меньше.

– Бывало, что отказывались от ролей?

– Да, если не моё, не лежит душа, не то. Мне кажется, в профессии артиста нужно в первую очередь руководствоваться интуицией. Она тебя сподвигнет. Это же не операционная врача – это там чёткость нужна и гениальность рук. В профессии актёра – абсолютная интуиция. Моя любимая фраза, я её всегда повторяю: у любого человека есть свой тренинг: у живописца – это рисунок, у балетного артиста – это станок, у музыканта – это гамма, у певца – вокализ, а у артиста драматического есть только интуиция и его душа, которую надо бередить, всё время зондировать, строить: мучиться, страдать, влюбляться, смотреть, восхищаться – жить. В этом его самая главная задача. Есть расхожая фраза о том, что артист должен быть голодным – люди её переврали. Артист должен быть голодным до жизни, от него должен струиться свет! А когда я вижу молодых артистов к «тридцатнику» вот с таким мамоном и с «пивусиком» – я не могу это видеть. Чисто рыночно говоря, артист должен бередить, будоражить и возбуждать! Мужчина и женщина, которые выходят на сцену, должны быть такими людьми, на которых просто надо смотреть! А когда вам показывают не понятно что… Я люблю красивых людей, причём всё должно быть благородно: и лицо, и мысли, и душа.

– Раньше самый расхожий слух о вас был – Максим Аверин женится. Недавно вы его развеяли. Какие небылицы чаще всего узнаёте о себе сейчас?

– Если раньше я как-то переживал, то сейчас я ничего этого не читаю. Ну написали про меня какую-то фигню – но кто это читает? Это читают люди, у которых у самих какие-то проблемы, потому что, может быть, никто с ними не занимается сексом. Это читают ненормальные люди, и висит это где-то на гвозде в туалете. И если на деньги, которые заработали на мне, что то-то купили своим детям – да ради бога.

Назад