Максим Аверин: Всегда был любвеобилен

На нашу встречу Максим пришел со съемок очередной серии «Глухаря». А до этого в «Сатириконе» была ночная репетиция спектакля «Тополя и ветер», где у него большая роль. Казалось, должен быть вымотан, не до разговоров, но Максим лишь взял сигарету и скомандовал: «Включайте диктофон!»

Когда не возвращают долг, это унизительно

– Слушайте, жить в таком ритме никакого здоровья не хватит.

– Я же радость от работы получаю. Хочется успеть побольше. Профессия требует постоянного движения. И я с удовольствием меняюсь. Я не сижу на кухне с бутылкой водки: ах, я непризнанный! – а бегу на работу, где меня ждут. Вот говорят, наша профессия Богу не угодна. Уверен: угодна. Вот только времени мало. Хочется ведь и в кино сходить (давно не был), и на выставку, и книгу почитать.

– Какую, например?

– Например, ту, что в сумке моей лежит – «Твари творчества» Лены Кореневой. Она мне ее подарила.

– Максим, есть такое образное выражение – «запах кулис». Какой он у вас в «Сатириконе»?

– Я не принюхивался. Думаю, у театра просто есть своя особая атмосфера. Вот ее я хорошо чувствую. В хорошем театре она тебя будоражит. А в плохом… щами пахнет. Но – у каждого своя молитва. Это раньше я был категоричен: только черное и только белое. А теперь стал любить полутона.

– Перед интервью заглянула на ваш сайт и прочла лирические строчки о весне. Значит, еще и стихи пишете?

– Балуюсь. Но я трезво оцениваю свои возможности, поэтому свою писанину в основном в столе держу. Хотя мне кажется, я нашел какой-то свой язык: люблю через запятую описывать всякое движение, шевеление. Что-то в этом есть, по-моему.

– Отточите мастерство и на старости лет где-нибудь будете заниматься литературным творчеством под шум волн…

– Мемуары писать? Нет. Как сказала Раневская, писать о себе плохо – не хочется, хорошо – совесть не позволит.

Когда я участвовал в проекте «Звездный лед», мы как-то с компанией актеров смотрели в театральной костюмерной по телевизору это шоу. Заглядывает Константин Аркадьевич Райкин: «Что смотрите? А, понятно…», и мне: «Ты зачем этим занимаешься?» Я искренне ответил: «Мне интересно», а он: «Не надо! Артист должен заниматься своим делом». И я понял его. Это все равно что спортсмены пришли бы к нам в театр играть…

– Так тоже бывает. И актер может еще в чем-то себя проявить.

– Ну, есть какие-то направления. Скажем, быть телеведущим. Видели «Карнавальную ночь с Максимом Авериным»? Мне этот опыт очень понравился. Новое какое-то качество. И я влюбился в команду НТВ. Люди молодые, творческие.

Правда, был случай, когда телевидение меня обмануло…

– Каким образом?

– Позвонили: хотим сделать про вас передачу. Пожалуйста! Приезжают, снимают, всё замечательно. Потом дело доходит до интервью. «Вы входите в пятерку самых завидных женихов России». И я понимаю: интервью будет ПРО ЭТО, хотя договаривались о другом. А потом я увидел все в Интернете. Под рубрикой типа «Тайны звезд». И там: «Вот если бы папа их не бросил…» Боже мой! Это же жизнь моих родителей, они были взрослые люди, я тоже был уже большим мальчиком и принял сторону одного из них. Но это моя личная жизнь! В нашей семье происходило то же, что в тысячах других семей. При чем тут телевидение?

…А эти интервью по телефону – терпеть их не могу! Задают вопросы, которые требуют определенного откровения. «Простите, – говорю, – но я даже не вижу ваших глаз, а вы от меня ждете исповеди!»

– Мои глаза вы видите. Ответьте откровенно: вы даете деньги в долг?

– Даю. Но хочу прекратить это. Люди перестали возвращать. А мне неловко напоминать – по-моему, это унижает человека. А меня унижает, когда не отдают.

С кем, когда и где

Тема «с кем, когда, где» для холостяка Аверина – табу. Лишь о двух женщинах он говорит, называя их имена: о маме Галине и об актрисе Агриппине Стекловой, которую называет Граней.

– Бог дал мне счастье быть с Граней друзьями и в жизни, и на сцене. Я обожаю ее, понимаю с полуслова. Знаю, нас подозревают в неких отношениях, но это неправда: она замужем за моим большим другом Володей Большовым. Так что исключено.

– Смею предположить, что девочки проявляли к вам интерес еще с детского сада?

– Скорее я проявлял. Всегда был любвеобилен. И остаюсь таким. Ха! Мне тут написала в «Одноклассниках» одна, с которой мы вместе в пионерском лагере когда-то отдыхали: «Ой, а мы над тобой смеялись в детстве!» Я: «Спасибо, что смеялись – помогло».

– В детстве у вас было прозвище?

– Нет. И не люблю я кличек. Когда Женю называют Джексоном, Мишу – Майклом или когда коверкают фамилию.

– А к Глухарю как относитесь?

– Ну, это же не я, а персонаж. Я не такой прекрасный, как всенародно любимый Сергей Глухарев.

– Какой же он прекрасный? По-моему, далеко не идеальный человек.

– Человек идеальным быть не может. Все мы совершаем поступки, за которые потом стыдно. От животных мы тем и отличаемся, что они всегда поступают одинаково – согласно инстинктам, а человек многогранен. Он может в одну секунду пожалеть того, кого только что намеревался убить. И наоборот. Вот и мой Глухарев может быть и таким, и таким. Быть героем и антигероем. Он живой.

Для меня откровением было, что Сергей Юрский смотрит «Глухаря» и ему нравится. Я даже позвонил и поблагодарил. Но похвала – это как халва, съел – забыл.

Веселая семейка: Яша, Фира и Баня

Дома у Максима живут кот Яша, кошка Эсфирь и пес Бандерас, по-домашнему – Банти или Баня. «Они уже, по-моему, известней меня», – смеется Аверин.

– Кто кого завел: они вас или вы их?

– Они. С рыжим Яшей на улице было: иду, вижу – котята. Все разбежались, а этот нет. С Эсфирью другая история. Ехал к друзьям. Дождь шел. Припарковал машину, смотрю: в кустах сидит такая статуэтка – сиамки же красивые. Обменялись взглядами, и пошел я в гости. Возвращаюсь через 3–4 часа – она по-прежнему сидит. Открыл дверцу машины: «Ну, заходи». Она – шмыг, как будто только этого и ждала.

– А с собакой как вышло?

– После очередной сердечной драмы поехал я в Питер. Он располагает к самокопанию… А у девушки, которая возила меня на съемки, была собачка. Она ее все время при себе держала. Через сутки понял: хочу себе такую же. Попросил отвезти меня к заводчице. Выскочила свора таких маленьких инопланетян, и один из щенков меня зацепил. Его и взял. Представляете, сейчас он на меня стал похож!

– А как они к вашим гостям относятся?

– Яша всех любит, сразу лезет целоваться. Фире без разницы, кто пришел: посмотрела и отправилась по своим делам. И Бане по большому счету, кроме меня, до всех фиолетово… Вот только он почему-то лает на мою домработницу, хотя нормально к ней относится.

Утром мы все поднимаемся, я варю себе кофе, насыпаю этим гав-мяу еду, дружно завтракаем, потом вместе идем в ванную (смеется)…

– Максим, а не одиноко вам с ними в вашей большой квартире? Вы – убежденный холостяк?

– Меня так устраивает пока. Дорожу свободой. Боюсь погрязнуть в быту, в каких-то обязательствах, к которым не готов. А еще… Хочу встретить человека такого, чтобы мы смотрели в одну сторону. Вот он (Максим показывает на журнал, что лежит на столе, на обложке – Владислав Галкин) без Дашки (Дарья Михайлова, жена Галкина. – Авт.) загибался, понимаете? Дышать без нее не мог. Я видел их вместе. Такая пара была!

– Вы никогда не пытались каким-нибудь образом заглянуть в свое будущее?

– В юности был соблазн, особенно хотелось узнать, как сложится в профессии. А тогда хиромантов всяких много на улицах сидело. И я шел, зажимал в кулаке денежку, но что-то останавливало. Так и не решился. Мне говорили, что у меня ладонь интересная. По мне же это просто полосы. Наверное, в них что-то можно увидеть. А я вижу одно – жизнь. И все, что в ней произойдет, мне заранее интересно.

Назад