|
Максим Аверин: «Глухарь» больше не интересен»
На прошлой неделе популярный актер побывал в Ростове со спектаклем «Другие»
Артист согласился дать «ГД» интервью. Когда мы вошли в гримерку, он
был в майке, как бы говоря этим: вот я такой, какой есть, без прикрас и
специальной подготовки (правда, курточку накинул). И действительно,
таким оказался – ни намека на звездный снобизм. Мы общались, словно
добрые друзья, хотя виделись впервые. Перед нашим приходом он слушал
плейер – песни в исполнении Людмилы Гурченко.
— Я выбираю военную тематику для концерта, с которым езжу по стране.
Это спектакль, в котором я сам себе режиссер, и делаю, что мне хочется.
Читаю поэзию, которая мне нравится, общаюсь со зрителями. Идея возникла
после предложения приехать на творческую встречу. Это возможность за 2
часа рассказать о другой стороне своей профессии, своей жизни.
Сначала казалось, а вдруг я выйду, а им не нужен ни Маяковский, ни
Пастернак, ни Высоцкий. Только байки с площадки. Но прошло два часа – и
слышу замирание зала, дыхание зала. Мы заблуждаемся очень, что «пипл
хавает» — ничего подобного. В конце я читаю стихотворение Кочеткова
«Баллада о прокуренном вагоне» и пою после этого песню «Темная ночь».
Несмотря на то, что мы знаем эти стихи, и каждое 31 декабря слышим в
«Иронии судьбы», они необходимы людям. Потому что о любви.
— Чем вам интересна антреприза? Дает новые возможности того, что не сделаешь в театре?
— Я не могу назвать «Другие» антрепризой. К сожалению, в нашей стране
этот жанр — прежде всего способ заработать. Я в это не играю. А мой
спектакль, скорее, филиал «Сатирикона», поскольку все артисты оттуда, и
режиссер, и продюсер тоже. На такую компанию я согласен. А приезжать к
публике с так называемым «чесом» не люблю. Поэтому и работаю только там,
где мне интересно. Пока я еще нахожусь в том возрасте и в том
состоянии, что могу отказываться от того, что мне неинтересно. Это
большая радость, потому что профессия зависимая. Мы зависим от всех – от
гримера, костюмера, режиссера. Мы очень уязвимы. А я всегда был
самостоятельным. При таком свободолюбии и выбор такой профессии…Я
мучаюсь, когда кто-то посягает на свободу. Вот такое несовпадение.
— Часто актеры, играющие в сериалах, мечтают сняться в «Гамлете». Вы
в театре «Сатирикон» переиграли чуть ли не всего Шекспира. Чего еще
остается желать?
— Что вы, я подающий надежды артист (обаятельная «аверинская»
улыбка). Есть потрясающая история: артист МХАТа прошлого столетия
Пруткин в 97 лет подал заявление об уходе «в связи с отсутствием
творческой перспективы». Для меня это определяющее. Как только ты
говоришь, что ты все сыграл – значит, ты уже умер. Потому что только
ненасыщенность, недовольство собой — двигатель актера. Внутри меня
какой-то цензор сидит, который предъявляет гамбургский счет. Хотя,
конечно, я произвожу впечатление само-уверенного человека. Но это
говорят люди, которые меня не знают. Потому что я всегда сам себе ставлю
последнюю оценку. Я ставлю себе задачу-максимум, мне это интереснее.
Почему, вы думаете, я закончил сниматься в «Глухаре»? Можно же было лет
10 спокойно зарабатывать на этом персонаже.
— Инициатива прекратить фильм исходила от вас или от создателей фильма?
— От меня. Я, мне кажется, там все что можно, сделал. Еще год будет
идти материал, который мы уже отсняли, но мне хочется дальше идти.
— Что, помимо известности, дал этот сериал?
— Помимо того, что там замечательный сценарий, еще была возможность
доказать всем, что в сериале можно сниматься, и делать это хорошо. И в
нем было сочетание и трагического, и смешного – как сама жизнь наша, в
которой все пересекается.
— Он как личность вам симпатичен? Ведь современные «менты» отталкивают?
— Он как раз не современный мент. В этом незащищенном мире нам нужен
человек, на которого можно бы было опереться. Вот это персонаж, на
которого можно было бы опереться. Мне много пишут стариков, женщин,
которые говорят: вот такого бы мужика! Матери: вот такого бы сына! Дело
не в том, что он может положить чужие купюры в карман. Там такой
стержень есть, такая мужская позиция! к сожалению, в нынешнем веке
отсутствующая. Эмансипация и состояние, что женщины сильнее мужчины,
привели к тому, что мужчина стал слаб. И это ужасно (улыбается своей
улыбкой).
— А о себе в этом отношении что можете сказать?
— Вы поймите, что артист всегда играет одну и ту же роль (себя
самого – Авт.). Только в разных обстоятельствах. Если есть тебе что
сказать, значит, это и говоришь.
Я был потрясен, когда вышел один из номеров известной газеты, там над
заголовком «Кто стоит за терактами в Домодедово» поставили мою
фотографию и текст о том, что я женюсь. Я был потрясен — так нельзя
делать. Что люди скажут: стране больно, а он тут улыбается. Мне не
хочется так. Я стараюсь работать только на то, чтобы людям было теплее.
В последнее время вообще стараюсь не давать интервью. Когда
спрашивают: вот прошел слух – все, до свидания. Но, поскольку я здесь,
это другая история. Что говорить, в провинции еще есть душа. В Москве
все быстро-быстро. Люди как звезды появляются каждые полчаса и так же
быстро гаснут. Здесь я ощущаю душевность.
— Были ли раньше в нашем городе?
— Был летом, это были одни из первых моих гастролей с театром. Было
так красиво – такой у вас красивый город летом. Вообще в России все
города летом какие-то не-обыкновенные. Видимо, бедность нашу летом
украшает зелень (смеется). Помню, было какое-то романтическое
настроение. Мы поехали к Ворошиловскому мосту, там есть островочек, там
разложились, играли. Было очень хорошо.
— Довелось попробовать наши блюда?
— У вас очень много и вкусно готовят. И это ужасно. Но у меня всегда
люди с плохим аппетитом вызывают подозрение. Я люблю, когда люди вкусно
едят, это сразу очень их определяет. И сам я человек немаленький, и надо
это как-то поддерживать (снова фирменная улыбочка).
— Вы становитесь лицом НТВ, и его изрядно эксплуатируют.
— Понимаете, в чем дело, а вас не смущает, что по всем каналам одни и те же лица?
— Очень смущает. Я, например, всегда любила Задорнова, ходила на
его концерт. Сейчас он на всех каналах, и это меняет отношение к нему.
— Поэтому я только на НТВ (смеется). Во-первых, мне приятно, что
большое скопление артистов скачет вокруг одной елки. А тут елки скачут
вокруг меня. Во-вторых, я считаю, что современный артист разучился быть
разным, а ему должны быть подвластны все жанры. Немногие это умеют
делать. Я умею. И НТВ дает такую возможность. Мне это нравится. Ну, дала
мне природа подвижность тела, ну, люблю я танцевать, люблю петь. И
люблю играть Шекспира. Я ничего не могу с собой поделать. Я еще мало
чего попробовал в своей жизни.
Назад
|
