Максим Аверин: «Всегда нужно быть чуточку влюбленным!»

Недавно на канале НТВ с успехом прошел сериал "Карусель", где главную роль - Ёжки, врача, потерявшего память, - сыграл Максим Аверин. До этого Максиму довелось поработать с таким мастером, как Вадим Абдрашитов, который снял его в фильме "Магнитные бури". В родном "Сатириконе" Аверина долгое время не баловали хорошими ролями. Как шутит Максим, в театре он был "подающим одежды". Но и там в конце концов заметили его драматический талант. Недаром руководитель театра Константин Райкин сказал про него: "Максим - очень перспективный артист. За последние несколько лет он заметно профессионально вырос..."

—    Максим, после "Карусели" вы, на­верное, проснулись знаменитым?

Мне постоянно говорили: "Вот, после этой роли ты станешь знаменитым". И ничего не происходило... (Смеется.) Для меня значимой работой стал фильм "Магнитные бури". Вадим Юсупович Абдрашитов был первым, кто снял меня не как комедийного актера, а как драматического, в фильме, где надо не только улыбаться, но и еще что-то играть. А с Вячеславом Никифоровым, режиссером "Карусели", мы познакомились давно. Он хотел снять меня в своем предыдущем фильме "Безымянная высота", но я не попадал по графику, снимался в "Огнеборцах". Через год мне позвонили и сказали, что я уже утвержден на главную роль в "Карусели". Я удивился, потому что ни сценария не читал, ни с режиссером не разговаривал. Меня поначалу напрягала эта тема болезни, провала в памяти, но как только мы начали работать, все опасения ушли. В обоих фильмах у меня прекрасные партнерши. С Викой Толстогановой в "Магнитных бурях" мы замечательно сработались... Света Ходченкова в "Карусели"... Мне вообще везет на партнерш! В театре у меня есть любимая актриса — Граня Стеклова. Она не просто талантливая актриса, но и красивая женщина! Мы друг друга понимаем без слов. Понимаете, я очень люблю играть в театре и очень люблю сниматься в кино. Наверное, я правильно выбрал профессию.

— А могли выбрать что-то другое?

Мой отец работал на "Мосфильме" художником-декоратором, мама — там же швеей. Где-то в коридорах киностудии они и познакомились. Сколько себя помню, всегда хотел быть актером. Но с первого раза я не поступил в училище. До этого я думал: "Вот стану артистом, и это на всю жизнь". А когда мне хвост прижали, я понял, что необходимо иметь не только желание, но и еще что-то. Через год я все-таки добился своего. Мой педагог в училище говорил нам: "Ребята, вас много. Но в профессии останутся только фанатики — люди, до конца ей преданные". И я в себе начал воспитывать этот самый фанатизм. В тот год я успел и поработать, и попереживать из-за неудавшейся любви, но в результате вполне достойно вышел из всех передряг. И потом, родители мои — люди сильные, жизнелюбивые, и мама мне всегда говорила: "Сынок, никому не хочется смотреть на твои слезы. Улыбающийся человек гораздо интересней". Она, конечно, не имела в виду, что вести себя надо по анекдоту "Улыбайтесь — шеф любит идиотов". Нет. Просто тот, кто тебя по-настоящему любит, и так поймет, что с тобой что-то не то. А всем остальным и знать об этом не нужно. Я не нуждаюсь в сочувствии и сам могу со всем справиться.

В театре и в кино у вас какое-то время не было интересных больших ролей. Как вы пережили этот сложный этап?

Не надо относиться к себе как к какому-то уникальному явлению. В училище мне довелось сыграть много разных ролей — царя Федора Иоанновича, Тень в одноименной пьесе Шварца, дряхлого старика в "Двух веронцах" у Ширвиндта, в спектакле "Бедность не порок" разудалого купчика. Но на выпускном вечере я себе сказал: "Завтра будет другая жизнь. Весь этот праздник закончился. Нужно начинать с нуля". Я никогда не считал себя непризнанным гением и прекрасно понимал, что никто не придет и просто так ничего не даст. Нужно самому что-то делать. И я делал - играл, снимался. Я знал, что все остальное приложится и нужно только не упустить шанс, который рано или поздно предоставится. От меня требуется быть всегда готовым к этому профессионально и психологически. А это тоже не так просто: например, когда не было работы, я незаметно для себя здорово потолстел. Но когда взял себя в руки, быстро похудел на 25 килограмм.

— Молодости свойственен максимализм. Откуда у вас такой философский подход к жизни?

Я интуитивно к этому пришел. Помню, как мы с ребятами начинали ходить на пробы всех фильмов, которые тогда запускались, и мне заметили: "Что вы здесь как в театре играете? Нам нужна патология". Тогда я себе сказал: "Мне это не надо. Я – не патология". Просто не мое время, нужно немного подождать. И вот я дождался.

— За театральные работы вас хвалит Константин Райкин, за последнюю кинороль в "Карусели" хвалят критики, от поклонников слышны одни дифирамбы. Самое время подхватить манию величия...

Похвала как халва, съел - и нет ее. Успех вчерашнего спектакля сегодня не имеет никакого значения. Никому ведь не объяснишь, что вчера было классно, а сегодня просто не получилось. Законченное кино тоже в чем-то прошедший день. Да, это работа, я ее люблю, но я это уже сделал, я ею уже не живу, иду дальше. Вообще останавливаться и успокаиваться нельзя. Еще так много можно сделать. Вот, например, мне кажется, что я смог бы удачно выступить в каком-нибудь мюзикле типа "Чикаго" или "Кабаре".

— А как же ощущение счастья? Вы умеете остановиться и сказать: "Вот сейчас я счастлив"?

Счастье — это мгновение. Я счастлив тем, что мне дал Господь Бог: людьми, глубоко любимыми и уважаемыми мною, возможностью выходить на сцену, сниматься в кино. Спасибо папе и маме, что родили меня таким и таким воспитали.

— Вас можно назвать фанатиком?

Я бы не сказал, что я фанатик. Я живу своей профессией, но это не значит, что если произойдет несчастье и я не смогу больше быть актером, я покончу с собой или сяду на паперти с протянутой рукой. Нет, найду себе другое занятие. Я не знаю, что это будет, все зависит от ситуации, но за свою жизнь я буду бороться.

— У вас есть жизнь помимо профессии? Вы чем-то увлекаетесь, что-то читаете, куда-то ходите?

Хожу в театры, ничего не коллекционирую, много читаю. Люблю Эмиля Ажара, очень нравится его "Жизнь впереди". Это нужно ставить! Увлекаюсь Кундерой и вообще люблю настроенческую литературу, как и живопись. Поэтому мне очень нравятся импрессионисты. А еще на лыжах катаюсь, плаваю.

— В одном журнале про вас написали, что вы похожи на Элтона Джона. А я бы сказала, что вы копия молодого Садальского. Вас часто с кем-то сравнивают?

Постоянно! Что про меня только ни говорили! (Начинает загибать пальцы.) Что я помесь Джима Кэрри с Евгением Мироновым, Марлон Брандо в молодости, Садальский, Джек Ни-колсон, еще кто-то был. Сначала я сопротивлялся, мне это не нравилось. Сейчас говорю: не в самую плохую компанию записали. А потом, это русская черта - сравнивать.

— Вы боитесь сейчас спугнуть удачу?

Я не на удачу молюсь. Я прошу Бога, чтобы он дал мне новые испытания, новый этап. В жизни ни за что нельзя держаться. Даже за стул - с него тоже упадешь. Это только кажется, что я такой спокойный. Я каждый раз переживаю, что очередная работа станет последней. Хотя я никогда не бегал за успехом, не подкарауливал его. Если ты его достоин, он у тебя будет. А значит, будет и удача.

— Вы счастливы в личной жизни? Женаты?

Не женат. Но счастлив, что живы-здоровы мои родители, что у меня есть любовь. В жизни всегда нужно быть хотя бы чуточку влюбленным. Это так необходимо!     

Елена Усачева
«Мир ТВ и кино»

Назад